Они, отзывы эти, часто лучше любых моих ответов раскрывают логику происходящего. Отвечают на вопросы, снимают лишнюю тревожность. В них есть особая атмосфера подведенности итогов, когда текст обращенный уже ни к кому несёт особую убеждающую законченность.
Он таков из-за того, что обращен к тому себе, который уже прошел этот участок пути к себе. К себе, завершившему круг! Вот еще один отзыв. Ему лет восемь уже наверно.
Люблю этот отзыв.
ОТЗЫВ:
"На марафоне я училась останавливаться. «Это твоя война» - говорил Ройтман мне – «И тебе с ней разбираться, как только ты собралась обидеться, напасть в ответ - остановись. Прислушайся к себе. Чем тебе удобна позиция жертвы»? "Глаза в живот". И снова и снова приходилось брать ответственность за свои переживания.
З
а что я благодарна процессу, так за то, что все проживается телом. Это знания не от ума. Опыт впечатывается в тело навсегда, то есть запоминается механизм реагирования. Но довольно просто теряется этот контакт с собой. То есть постоянно надо сверяться со своим чутьем. Еще на марафоне я кайфовала от связанности с другими людьми. От силы круга. Появляется, например, боль в теле, я иду в нее и отпускает через какое-то время. Этот групповой телесный опыт незабываемый. Страха меньше перед столкновением с собой, и я смелее иду в процессы, проживая их вместо вытеснения, проекций и т.п. Присваиваю себе свое. Получается уже больше брать ответственность за себя.
На марафоне мы выдерживали конфликты. С собой, с другими. Участники обретали смирение. То тут, то там вспыхивали болезненные процессы. Вчера ненавидела Ройтмана. Так взбесил. А на следующий день в такси по пути на Кутузовский, я чувствую, что все равно люблю Сашу. Разрыдалась прямо в машине. Смотрю в окно. Там стройка. Снег блестит на солнце. И сидит такой спокойный пес. Смотрит, как мне показалось, тоже на солнце. И так все это было красиво! Пес этот палевый, простор стройки, блестящий снег. У меня произошло крушение моих "правильно". Саша просто что-то делает, доверяя своей интуиции. Не по учебнику. И сначала участники брыкаются, а потом благодарят его и называют волшебником. И он все это выдерживает.
В
марафоне много магии. Чего-то непонятного, иррационального, скрытого. Я видела в Саше сочетание глубочайшей мудрости, мягкости, такта, терпения, нежности и жестокости, грубости. Я видела его инфантильность, глупость, слепоту в некоторых вопросах. Мое желание идеализировать и обесценивать разбивалось об Ройтмана каждый день. К нему не липла идеализация, а над обесцениванием он усмехался. Для меня это бесценный опыт. Не возводить в абсолют другого. Он постоянно давал нам возможность разочароваться в его авторитете, чтобы больше смотреть в себя, а не слушать его с открытым ртом. Для этого он бросал нас наедине с собой, чтобы в нужный момент, когда уже совсем тонешь протянуть руку, но не для того, чтобы вытащить. Нет. Это не про Сашу. А чтобы показать, куда можно двигаться, чтобы выплыть. Он учил меня каждый час принимать человека, другого, себя таким, какой он или я есть."
