Это информирование или продвижение?...
Мне все равно. Для меня это просто часть работы.
Я знакомлю вас с проверяемым результатом очередной, еще одной или уникальной встречи моих рук с предметом моей деятельности, со страданием человека.
Я стараюсь, что бы встреча с отзывом легко проверялась.
Вы всегда можете спросить автора отзыва здесь или в личке о непонятном или спорном(соблюдая бережность конечно)
Это еще один отзыв.
Автор - удивительная женщина, чистой души, потрясающе глубокий, интеллигентный и образованнейший человек нашего времени, не устающий меня удивлять!
Человек-история.
ОТЗЫВ.
Фомина Виктория
"Что толку от Ваших знаний? Чья совесть от них заболит? Моя? У меня нет совести. У меня есть только нервы. Обругает какая-нибудь сволочь - рана, " - не понятно зачем Писатель вообще поперся в Зону? Деньги и слава у него уже были. Медные трубы, похоже, его и довели: литература стала постыдным занятием, наподобие выдавливания геморроя. Профессор пришел в Зону со своим термосом, бутербродами и застарелой обидой, обернувшейся бомбой, Сталкер нашел здесь стихи и собаку, а тоска Писателя предстала жребием с двумя длинными спичками… и терновым венцом.
После выхода фильма "Сталкер" многие показывали друг другу заброшенные пустыри и говорили: вот здесь. Но как говорится в прологе, Зона - не географический объект, а психологическое состояние. Пустота, на фоне которой зримо предстает, то что лежит на сердце.
Лет 20 назад академик РАН С. П. Курдюмов рассчитал, что в отсутствии притока информации из вне, у системы меняется направление процессов (спектр аттракторов). Проще говоря, мы становимся нацелены не на сиюминутное, а на то, для чего предназначены.
В психологии это называется инсайт, в драматургии - самоиграющая ситуация. В повседневной жизни набор социальных стереотипов и ролевых клише заслоняет нас от самих себя. Но в пустой комнате ролевые штампы не к чему применить. Здесь нам ничего не остается, как творить собственную историю, учась быть собой и ладить с собой. Точнее, спотыкаться, бороться, ужасаться, бежать и, наконец, в той или иной степени с собой смиряться.
Неосознанные обиды и страхи, атакуя из-за спины, кажутся монстрами в доспехах, а провокации Ройтмана заставляют осмотреться, осознать, повернуться лицом, - короче, Саша кидает гайки, которые могут спасти нас из этой мясорубки.
Если мы захотим.
Но у нас есть выбор: можно запихнуть своих монстров обратно за спину или под ковер. Можно обидеться, что не гладят по голове, а высмеивают ( хотя во всех сказках забитая сиротка Настенька счастливей избалованной Марфуши). Можно повторить за Писателем, что срамно упиваться властью и зарабатывать деньги на нашей тоске, можно выйти из комнаты в шлеме с закрытом забралом, прихватив в качестве трофея кресло босса или приданное невесты. А можно, усугубляя внутреннее напряжение, сжимаясь от страха, наблюдать, как рушится экран, заслоняющий нас от самих себя.
"Но все, что здесь происходит, зависит ни от Зоны, а от нас".
Я читала, что для ряда людей марафон Ройтмана стал самым сильным переживанием в жизни. Для меня, нет: мне довелось рожать четверых, прыгать в открытое море, тушить пожар вместе с маленькими детьми, видеть самоотречение в любви, дуло пистолета, Чудо исцеления… Но после марафона Ройтмана, я вышла из многолетней депрессии.
Александр, благодарю тебя и, честно говоря, завидую тебе, что нашел свои рельсы, дрезину, надежду и мужество вести сопротивляющихся нас в пространства жизни
