Готова ли я прийти на пост алгоритм?

Я все не отвечала и не отвечала – конечно, с одной стороны, мне некогда и куча дел и совсем нет времени, ну а с другой, понятно же мне самой - не подводятся никак эти итого, тяжело мне, все в процессе…

Или – слишком бОльные итоги какие то получились у меня, никак до конца прожить не могу.

Алгоритм. Кажется, все мои последние лет 15 жизни ушло на прочувствование и получение опыта именно в использовании разных комбинаций составляющих твоей, александр ройтман , формулы – тонны ответственности, все расширяющейся тоннель свободы, годы платы и смирение перед этой платой, ну, и риск, который уравновешивает всю эту историю, и за калибровку которого всегда приходится платить больше, чем рассчитывала)

И – казалось - Алгоритм будет еще бережнее ко мне, чем Марафон (хотя куда уж бережнее, мне то грех жаловаться))), – именно из-за того, что свое в этой формуле я уже отплатила годами-годами понимания, проживания, прочувствования. Не боюсь. Принято мной. Созвучно. Понимаю. Принимаю. Благодарю за краткость и ясность. За кристальность, прозрачность, простоту.

И – вот оно, в действии: неучтенный риск.

Накрыло.

Накрыло на теме проживания боли. Проживать боль тоже привыкла, и вроде и боли то не боюсь, и эмоции всякие-разные вроде как себе разрешаю– но кто мне сказал, что речь в проживании Свободы идет только о боли? Меня накрыло проживание стыда. Я где-то там, в глубине души, и раньше то понимала, что часто то, что окружающие меня люди принимают за мою «душевную доброту», «отзывчивость», «толерантность» и «терпение» - есть только моя собственная плата за то, что в себе не принимаю. Но что я так глубоко, так намертво прятала стыд – не докопалась бы никогда. Испытывать боль, вину и иногда даже обиду - это как то даже иногда возвышенно))), стыд испытывать - это так... стыдно.

Стыд накрыл в своей жгучести, невыносимости, до ужаса, до тошноты, до желания сбежать на край земли, спрятаться под одеяло и никогда не вылезть оттуда, до невозможности смотреть в глаза людям. Никакие доводы, что я не резала детей, не издевалась над животными, не убивала и не пила кровь, не воровала и не делала зла намеренно, в целом – не делала ничего, за что можно было бы испытывать такую боль стыда – не помогали, ночь за ночью накрывали все новые и новые, вылезающие откуда-то давно забытые поступки: не взяла на руки ребенка, выламывала щеколду туалетной комнаты, пыталась рассказать маме правду про нее… Стыд накрывал, накрывал, душил, не давал дышать, хватал спазмами горло, - я все шла за ним и шла – и последнюю неделю казалось, что конца этому не будет. Как то привыкшая к вине, к стыду я оказалась совсем не готова. Кажется, от вины я могу хоть как-то иллюзорно избавиться, попытавшись ее искупить тоннами своих дел по ее исправлению, но вот как избавиться от стыда, когда это не дела мои плохие, и их я могу хоть как-то поправить, а плоха я сама, и что мне тогда править? Никакими поступками ведь это уже не поправишь. Не искупишь. И только теперь мне понятно, почему так крепка защита моего сознания от стыда - это в тысячу раз больнее любой боли.

И только окунувшись в этот весь стыд до самого дна, только совершенно отчаявшись что-то изменить в прошлом и до конца приняв, что это и есть я, по миллиметру, стала выползать из этого состояния. Вторую ночь – и второй день – легче. Этот стыд – это тоже есть я. Я такая. Я такая тоже. И это не только больно, это еще и светло. И легко. Потому, что это еще один повод никому ничего не доказывать, не платить за свой стыд своими делами – а делать дела от того, что просто хочется их делать.

Просто хочется быть собой. И жить – собой, даже если иногда это кажется практически невыносимым. Спасибо, Александр Ройтман, спасибо всем, кто был рядом эти дни.