Когда-то мы болтали на эту тему с коллегой, он сказал одну гениальную вещь. Уж, не знаю его ли это мысль, или он ее у кого-то позаимствовал, но идея очевидна до банальности, даже обидно, что у меня в голове она не сформировалась с такой же сияющей простотой.
Ну, так вот, если взять ту же депрессию или ОКР – это ко мне?
Нет, это не ко мне. Это к врачу психиатру.
А диабет – к эндокринологу,
с бородавками – к дерматологу,
с кривым носом или среднеевропейским типом фигуры, даже не знаю, может к пластическому хирургу, если он согласится...
С чем же тогда ко мне?!
Так вот, возвращаюсь к тому, что сказал коллега-психиатр.
Он сказал, что предметом работы психотерапевта является страдание, невыносимая душевная боль, связанная с объективной реальностью только косвенно, а может быть, иногда, даже и прямо. Потому что, если у человека сломана нога, и он испытывает физическую боль, он не идет к психологу, он идет к травматологу.
Вот если он ощущает, что трещину дала не берцовая кость, а судьба, его будущее, его важнейшие ценности, самоя жизнь его, если этот перелом убил его как спортсмена или космонавта, поставив его на грань самоубийства, то он начинает испытывать особую, не с чем несравнимую, плохо выносимую боль в душе....
Она, надо сказать, может соматизироваться: ощущаться в груди, в животе, в ноге или в голове.
Она начинает проявлять себя в каких-то неспецифических воспалительных процессах, в гормональных нарушениях, в сосудистых изменениях, в нарушении пищевого поведения, в аутоимунных реакциях, но в итоге - речь всегда идет, о страдании! душевной боли!
Об очень тяжелом заболевании такого органа как душа.
Даже о наличии этого органа мнения ученых расходится, а болезнь есть, и называется она Страданием.
Так вот, когда меня спрашивают, что является предметом моей работы, по каким болячкам я специалист, я отвечаю так: ко мне приходят люди с разными жалобами - кто смерти боится, кто курит, кто заснуть не может… И все те, с кем начинается работа, говорят о том, какое страдание им причиняет одиночество, неотвратимость смерти, когда они начинают задыхаться в астматическом приступе или панической атаке.
А хотят они, чтобы жизнь стала хорошей, или как минимум лучше, или, как принято сейчас говорить, чтобы качество жизни улучшилось.
Мне вот нравится такая формулировка - конкретностью и простотой…
Но, к сожалению, конкретными и простыми остаются только слова – «страдание» или «качество жизни», потому, что все остальное сложно, потому, что сколько людей, столько у них страданий…
Но, уж когда заходит речь о качестве жизни, вы не поверите: не только золотые рыбки дохнут - щуки вверх брюхом всплывают и джины сами в бутылки прячутся.
Чтобы проиллюстрировать все это, расскажу историю очень дорогого мне человека.
Когда пришли немцы, ей было 8 лет. Это было в Пятигорске. Вся семья готовилась к эвакуации. Из города, уходили пешком. Каждый брал столько, сколько мог унести в руках. Она взяла свою куклу, большую, фарфоровую.
Дедушка забрал куклу из ее рук и забросил на высокий шкаф. Больше она эту куклу не видела как, впрочем, и свой дом. Позже, лет через 30, она потеряет своего первенца. Но, как она сказала мне, эти две потери были для нее, как минимум, сравнимы и оставили в ее жизни неизгладимый и равный пожалуй след.
Эту историю рассказала мне мама.
