Начать с того, что сколь бы ни были извилистыми мои профессиональные дороги, любил я всю жизнь групповой метод.
Может быть надо посмотреть туда? Как устроены мои Марафоны? Что в них есть совершенно особенного, того, что не делает никто из тех, кого я знаю? Какие вещи за 30 лет я нашел, проверил и оставил навсегда в своей работе?
Одна из них, к примеру, это полный отказ от норм и правил, с которыми я к группе прихожу. Ни у кого из коллег я этого не встречал.
Более того, коллеги часто спорят со мной в этом месте, говоря о некоторой некорректности такого подхода, о том, что такой поход не строит безопасную, защищенную реальность для изменений клиента.
Отсюда, естественным образом, вытекает еще одно измерение особенности подхода, ну о какой, спрашивается, безопасности мы говорим, если мы говорим о реальности? А реальность не может, не должна быть безопасной, если мы выбираем реальность. Я выбираю не лабораторный эксперимент, если уж клиент идет в поход за новым опытом в своей реальности, то пусть этот эксперимент будет полевым.
Еще одна грань, избранная мною в работе с группой - если эта реальность не безопасна, а даже напротив, если в этой реальности можно быть самим собой, каким бы ты не был, значит, и мне можно быть собой полностью: ошибающимся, незнающим, ленивым, глупым, внеморальным, смешным, имеющим жену и детей, неуспешным в первом браке и счастливым во втором, короче, быть не каллиграфически точным, в костюме с галстуком и не усреднено простым, в джинсах и свитере, а собой, сегодня. Такое описание свободы и равенства))) для клиента и для терапевта позволяет мне вести группу сегодня костюме, завтра в белом халате, а послезавтра, если жарко, даже снятая футболка не поменяет ритма происходящего, потому что при таком акцентировании буквы, почерк, знаки препинания, даже язык обретают подчиненное значение.
Группа все больше и больше фиксируется на сути, на сущности происходящего. Ведущий становится членом группы, и с этого момента в группе рождается особое волшебство. Рождается не та искренность, которая позволяет говорить друг другу очень честные комплименты, пусть самые интимные, правдивые и сокровенные, а та искренность, которая позволяет рядом с позитивным содержанием говорить такие же честные, такие же интимные, но очень болезненные и острые вещи, разрывающие сердце и мозг. Вещи, имеющие такую степень заряженности, что за последние 20-30 лет вам не говорили ни разу, видели, но не говорили. Уровень их заряженности таков, что говорить об этом не просто не принято - недопустимо, ни в хорошем, ни в плохом обществе - это табу. На группе же это становится основной тематикой работы.
Я снова и снова задаю на моем марафоне вопрос, который звучит так: "Подумайте о том, о чем вы никогда, ни при каких обстоятельствах не скажете здесь, не скажете вообще никому и никогда..."
И когда каждый задумавшись кивнет, я говорю то, во что я действительно свято верю: Ведь если сегодня не говорить об этом, именно об этом и только об этом, то на что кроме этого имеет смысл тратить время? Что еще может стоить таких огромных денег и такого риска?!
Это такое безумно дорогое, такое бесценное время настоящей честности, когда 4 дня, 60 часов за целую жизнь вы посвящаете только себе…
