Иногда бывает так, что кто-то берет один круг, вырывая его из общей картины мира. Показывает другим и говорит: «Посмотрите, это квадрат. Потому что он обладает всеми свойствами квадрата, несмотря на то, что он круглый». Кто-то разделяет его картину мира. Присоединяется на эмоциональном уровне. Потом отходит чуть дальше. Видит чуть больше. И делает свои выводы. Вне эмоций и вырванных из контекста фактов.
8 лет назад был снят фильм о Марафоне. Большой и серьезный проект, для съемок которого был создан канал «Психология 21». Над фильмом работала команда из членов Киноакадемии России, 10 операторов, звукооператоров, главного режиссера, продюсера, помощник продюсера, команды юристов и психологов. К нему готовились полгода. Проводился серьезный кастинг. Шла масштабная работа.
Когда психологи, продюсер и руководство канала обсуждали проект фильма, они сказали, что им важно показать терапию такой, какой она может быть. От линии основной до линии более отклоняющейся. Важно, чтобы я показал работу группы в разных ее подходах (гештальт, психодрама). Это миссия канала – информирование, популяризация психотерапии и психологии. Мы обсуждали, что еще на фазе переговоров важно рассмотреть с клиентами и ведущим любые возможности происходящего на группе. И они были предусмотрены и в договоре, и в кастинге. Были индивидуальные собеседования, а затем общее групповое собеседование, которое длилось 4-6 часов. Каждый получил порядка 8 часов собеседования. Люди понимали, на что они шли. Затем каждый участник подписал контракт на 70 страницах. Договор был бережный и справедливый. И любой человек до конца съемок и в течение 5 лет после них в любой момент мог потребовать, чтобы закрыли их лицо или чтобы фильм был снят с проката. Ни один участник этого не сделал.
После съемок фильма прошло 8 лет. И сейчас я вижу, как отдельные его фрагменты помогают отдельным людям выдвигать отдельные обвинения в мой адрес.
Я – клинический психолог. Работаю так, как работали в 60-70-х годах, используя традиционные методы. Происходящее на Марафонах – это классическая динамическая группа, развивающаяся по законам развития любой динамической группы.
И мне странно. Странно читать о том, что я не имею права быть психологом в России. И работать в Израиле.
Моё образование является достаточным для того, чтобы быть лицензированным клиническим психологом на территории России. Все документы есть на сайте, с ними можно ознакомиться.
Мой сертификат коуча признан в Израиле. И здесь я работаю как коуч. Но сейчас я провожу группы в основном в России. До этого работал в компании Юлии Гурь-Арье.
Мне странно читать о том, что я работаю нелегально.
Вся деятельность ведется в соответствии с законами РФ. у меня есть команда (сотрудники, которые получают деньги). Люди на разных площадках обеспечивают решение вопросов логистики, маркетинга и менеджмента. Я оплачиваю налоги, работаю полностью прозрачно, официально и законно.
Мне странно читать о том, что Ройтман «требует» и «принуждает». Это искажение информации. На Марафоне нет понятий «принуждать», «заставлять» и «требовать». Основная базовая ценность группы – свобода. У человека всегда есть выбор. На группах невозможна ситуация принуждения. Группа сама формирует правила. У участников всегда есть выбор.
Я не приношу с собой никаких правил кроме этого правила. Это не значит, что правил нет. Остается закон этики и морали. Прочие законы и нормы формирует сама группа. Я - часть группы. Я озвучиваю своё мнение, но оно не обязательно к исполнению. Именно от группы зависят нормы и правила. Если что-то происходит не так, это происходит с молчаливого согласия участников.
И когда человек планирует стать частью группы, он знакомится с Манифестом, детальным документом, где прописано всё, что касается формата Марафона.
На группе никогда не бывает принуждения к раздеванию или любому другому действию. Напротив, я тщательно слежу за тем, чтобы все действия человека были результатом его осознанного выбора.
В нашем клиентском договоре, который подписывается перед группой и после
5-6-часового собеседования, прописано, что за деньги, которые человек заплатил, он получает исчерпывающее право находиться в помещении, где проходит группа, от начала до конца марафона. Но в помещении группа может располагаться в два круга.
Внутренний круг - это та часть группы, в которой идет работа с проговариванием происходящего, и внешний круг, его иначе называют "аквариум". Такое разделение есть в большинстве существующих групп.
Исключительное право нахождения во внутреннем круге, где клиент может разговаривать, спрашивать, запрашивать и получать поддержку, контрактом не оговаривается. Это решает группа. Таковы правила – условия контракта. Также в подписываемый текст контракта внесено, что члены группы могут частично или полностью обнажаться, по своему согласию, естественно. Когда человек остается в "аквариуме" из-за опоздания и хочет все-таки войти во внутренний круг, он спрашивает у каждого члена группы, сидящего во внутреннем круге, о возможности его входа. И обычно его впускают, определив какие-то условия. Может быть назначена цена за вход. В качестве платы члены группы (в том числе я) могут предложить желающему молчать до вечера, выключить или отдать телефон,могут предложить раздеться.
Это – один из терапевтических приемов, который я иногда использую для повышения напряжения в группе, хотя не очень часто. Этот метод, описанный в теории психотерапевтами 60-ых годов, может быть эффективен, когда для человека обнажение тела является заряженным пространством, связанным с характерной проблемой.
Если люди демонстрируют свою готовность раздеться, то, конечно, такого предложения они не получат - легкое задание снизило бы напряжение. В этом случае я буду искать другой инструмент, который попадёт в чувствительную зону клиента.
Те, кто прошел через это, обычно нащупывают, что для них является на самом деле ценностью настолько весомой в метафоре входа в круг, что они выбирают заплатить такую высокую цену. Принуждения, повторюсь, здесь не бывает.
Никто не мешает человеку сделать иной выбор - остаться одетым, оставить у себя телефон/кольцо и проходить группу за кругом. Меня полностью устраивает такой выбор.
«Аквариум» является более заряженным местом, чем круг. Для меня терапевтически даже более выгодно оставить человека за кругом. Клиенту проходить марафон за кругом намного трудней, и часто значительно эффективней.
Не все раздеваются. И очень правильно, что кто-то отказывается раздеваться. Проблема не в том, чтобы клиент разделся, а в том, чтобы он оказался перед выбором действия, стоящего на краю посильности для него.
Отказ от этого действия так же важен, как и согласие. Главное – осознанный выбор.
То же самое справедливо и по поводу «отобранных» драгоценностей и телефонов.
Телефоны я специально оставляю на краю стола. Клиент, уходя, может его забрать, но я не помню, что бы люди их забирали после группы. Не помню ни одного случая, чтобы телефон попросили вернуть.
Они хранятся у меня дома и никогда не были и не будут источником дополнительного дохода.
Мне странно читать о том, что я «заставлял» жену голодать, когда она проходила Марафон.
Оплата терапии - один из инструментов мотивации. Если нет оплаты, возникает проблема с формированием ценности процесса для клиента. Моя жена не могла оплатить участие деньгами. Потому как деньги берутся из семьи и в семью возвращаются. Тогда Маша предложила свой способ формирования ценности. Она решила, что для нее будет достаточно сложным, если она выберет пост на время группы. И она держала трехнедельный пост, который дал ей возможность проходить группу, осознавая ее ценность и результат для себя. Во время Марафона мы жили раздельно. А результатом стала скорая беременность (до этого 2 года забеременеть не удавалось).
Мне странно читать о «домогательствах» по отношению к клиентам и ученикам.
Я очень редко в процессе работы хоть каким-то образом прикасаюсь к клиенту, и никогда не делаю этого как-то неоднозначно.
В рабочем контексте может произойти в исключительных случаях, но я всегда четко взвешиваю, что я делаю, что планирую, какие терапевтические результаты рассчитываю получить. Если на группе клиент подходит ко мне, садится рядом и говорит: «погладь меня» или, например, «дай мне руку», я в девяти случаях из десяти это сделаю.
Прикосновения могут быть только вне терапевтического контекста, когда мы сидим за столом, скажем, на вечеринке. Это относится скорее к светскому стилю отношения двух независимых взрослых людей.
Мне странно читать о том, что я «использую» учеников и заставляю их привлекать участников на группы.
Мой принцип отношения с учениками: всё, что получают ученики, они получают бесплатно. Всё, что мы берем у учеников, мы оплачиваем. И это ключевой момент в наших взаимоотношениях.
Мне странно читать о том, что я "бросаю" участников групп после Марафона посреди процесса. Это не так. Есть постмарафон, встреча спустя 2-3 недели, на которой мы закрываем незакрытые процессы. Кроме того, в каждом регионе есть психологи, с которыми сотрудничает Центр. И при необходимости я отправляю к ним участников для проработки оставшихся вопросов и процессов.
Мне странно читать об «избранности». Ни у кого нет ощущения избранности. Ни у учеников, ни у клиентов. Я скорее борюсь с идеей гуру и логикой избранности.
Мне странно читать о попытках подвести характеристики «секты» под мои группы.
Участники групп – это секта? Но с ними мы работаем ровно столько, сколько длится группа (3-4 дня). И есть постмарафон (это еще один день). Это краткосрочная терапия. И она заканчивается на постмарафоне.
Ученики – это секта? С ними я поддерживаю более длительные отношения. Они могут получать супервизию и проходить бесплатно группы. Но новые ученики появляются раз в несколько лет. И всего их не более 20 человек.
Мне странно читать о том, что моя «секта» меня содержит. Да, участники групп действительно оплачивают мои услуги. Клиенты оплачивают мои услуги. Ученики ничего не платят.
Единственное, что имело место быть и о чем я сожалею – рабочие отношения с Юлией Гурь-Арье. Она была моей клиенткой и моим директором. Но как только я почувствовал, что наша совместная работа делает невозможным оказание качественной помощи, я добился с трудом, чтобы Юлия обратилась к другому специалисту. Нашел ей врача-психиатра, настоял, чтобы она к нему пошла. Тем самым наши отношения психолог-клиент были закончены. Она 2 раза добивалась возможности попасть на группу, чтобы продавать мой продукт. Я разрешил. С тех пор больше на группу она не ходила и всё это время посещала другого психолога.
Ира была директором, нанятым Юлей. Она попросила посетить группу, чтобы понять, как продавать продукт. На группе Ира раздевалась не потому, что кто-то предложил. Она сама решила раздеться. И для меня это было неожиданно.
Будучи моим директором, время от времени Юлия говорила мне, что потратила 30 000 долларов за месяц на рекламу института. Я говорил, что это не совсем верный подход и стоит вкладывать только то, что мы зарабатываем. Но она отвечала, что я просто ничего не понимаю в бизнесе.
"Бизнесмен здесь я" (так заканчивался любой разговор). Мне никогда не показывались финансовые документы. Я видел только свою зарплату. Первые 4 года – 9000 шекелей, потом – 12000 шекелей. Сколько бы групп не провел, мне платилась фиксированная сумма. Затем я был уволен против всех законов израильского законодательства.
Более того, на мне остался долг Юлии в 100 000 долларов, которые она взяла в банке на моё имя. Есть подтверждающие это документы.
Я по-прежнему кормлю семью, живу в доме, езжу на машине. Просто тогда я получал зарплату, а сейчас продаю себя сам. И у меня получается лучше. Трудно разбогатеть на психотерапии. Но мне удается развивать мои группы без таких вложений в рекламу.
По сути мы говорим о бизнес-проекте, который оказался несостоятельным.
Я не жил в Юлиной квартире. Не было благодеяния с ее стороны. И если я явился ее неудачей – возможно. То, что она потратила на это 500 000 долларов – мало вероятно, но возможно, я не могу судить, как не может судить о стоимости красок нанятый художник. То, что директор печален потерями – я готов понять. Но я не готов понять обвинений по поводу этого в мой адрес.
Мне странно читать обвинения в нарушении профессиональной этики. Потому как Юля и Ира не очень соблюдают профессиональную этику, когда вытаскивают личные тексты. И бриф о том, как продвигать Марафон (это внутренний документ, который не подлежит разглашению). Складывается впечатление, что этика, о которой так радеет автор этой травли, у него лично страдает достаточно сильно. Начиная с искажения истины и фактов, вырванных из контекста, и заканчивая тем, что это может обесценить опыт участников групп.
Люди, которые выступали на передаче НТВ (2 человека с затемненными лицами) - Юлины наемные работники. Первая работала ее домашним помощником и они находятся в денежных отношениях. А вторая – Юлин секретарь.Что тоже вызывает вопросы относительно этики.
И инцест. Отдельная тема для обсуждения. Юлия спекулирует на двойственности и инцесте. Узкое аналитическое определение этого слова – двойные отношения (клиент-сотрудник). Обыденное – сексуальные отношения между родственниками.
И когда она без уточнения термина подает его в широком смысле – это вызывает панику. Подмена понятий, которая вводит людей в смущение и заблуждение.
Я вижу в этом определенные механизмы, направленные против меня лично. Я вижу спекулирование и подмену понятий. Я вижу вещи, вырванные из контекста. Но, так или иначе, это разговор о несостоявшемся бизнес-проекте. Совсем другая плоскость. И совсем другие эмоции.
Александр Ройтман
